Мы прогрызаем себе путь через горящие кварталы, вокруг чад, грязь и копоть, слезятся глаза, ноги едва идут по этому месиву из грязи и снега. Я не спал уже несколько дней, спасают только таблетки первитина, которые я глотаю горстями. Я стал чертовски сильно привыкать к этой штуке - без волшебной таблетки Адольфа не выдержать такой темп.

Бой идет уже несколько суток - мы закрепились на двух улицах, заняли круговую оборону. На третьем этаже дома раздался взрыв, мы с Бауэром пошли проверить, что там случилось. Сжимая свой гевер, на взводе, я был готов стрелять на звук, но всё уже было кончено - на верху мы обнаружили тело Зальцмана, пару перевернутых коек и обезображенную русскую санитарку. Она подорвала себя гранатой, а так же раненых русских и Зальцмана. Судя по осколкам торчащим из стен, у этой женщины была оборонительная или противотанковая граната.

Через час не стало и Бауэра - винтовочный патрон прошил его спину. У многих из нас был нервный срыв, мы смеялись как безумцы."

Воспоминания Дитмара Фройца шарфюрера дивизии СС «Тотенкопф» о советских солдатах и тяжелых боях за Харьков в марте 1943.